Хамелеон - Страница 5

Это выход показал ей Калвер — едва они пришли в Останну. Когда узкий низкий туннель стал совсем тесным, Сандра пропустила патрульного вперед, толчками и тычками указывая нужный поворот среди тупиковых ответвлений. Через некоторое время ей начал мерещиться странный шелест, который не заглушали ни их тяжелое дыхание, ни шорох тел о сужающиеся стены… Потом в лицо пахнуло сыростью, и она поняла:

— Дождь!

Патрульный прополз чуток вперед и свесился вниз.

— Осторожно, — предупредила Сандра. — Там должен быть крутой склон.

Он скорчился у выхода, меняя положение тела. Свет фонарика, прикрепленного на его груди, придавал его лицу-маске зловещий вид.

— Вы со мной, доктор?

Сидя на пятках, она качнула головой — осторожно, чтобы не стукнуться о стенки.

— Убирайтесь. Постарайтесь успеть и сказать своим… это все страх. Никто не виноват. Калвер не отдавал такого приказа. Скажите им. Успейте.

Патрульный испытующе смотрел на нее.

— Это не ваша война, доктор. Не ваша страна. Планета. Почему вы остаетесь? Я хочу понять.

Вероятно, это была просьба — просто он не умел говорить иначе, чем этим своим нетерпеливо-требовательным тоном. Сандра чуть подняла плечи.

— Вы давали клятву? Впрочем, да, что я говорю, конечно, давали. Я тоже. Оставление в опасности… Завтра здесь будет очень много раненых.

— И еще больше убитых.

Сандра не ответила. Патрульный помолчал тоже, чего-то ожидая. Потом резко кивнул.

— Завтра… если вас возьмут патрульные. Скажете, вам нужен Хорт. Запомнили? Хорт!

Сандра хмыкнула.

— Идиотская кличка. Собачья какая-то…

— Я найду вас.

— Да-да, конечно, — проворчала она. — Не забудьте похоронить как найдете.

Уже начавший спускаться патрульный дернулся. Остановился, подымая голову. Разгадав его намерения, Сандра шарахнулась назад, ударилась плечом о стену. Сунула руку в ножной — пустой — карман. Предупредила:

— Не вздумайте! У меня парализатор. Вы проглядели.

Как ни странно, он поверил. Сандра видела, как расслабилось его тело. Опустились плечи. Лицо.

— Вы сумасшедшая, доктор, — сказал он убежденно, — чокнутая, точно.

— И вам всего хорошего, — согласилась Сандра. Патрульный молча растворился в дождливой темноте. Будем надеяться, его не подстрелят свои же… Она подхватила оброненный им фонарик-пуговицу… или оставленный для нее? какая разница… с трудом развернувшись, кинулась обратно. Через сколько сработает? Пять… десять… тридцать… Едва она завернула за поворот, как стены дрогнули и сзади посыпались камни. Последний выход-вход из обреченной крепости был закрыт.

Сандра стояла перед зеркалом, уныло себя рассматривая. Кожа да кости, а на коже — разноцветные синяки и шрамы. Оч-чень сексуальный наряд для первой брачной ночи… Ее же и последней. Груди, обычно крепкие и задорно торчащие, похудели — на девочку-подростка и то не тянут. Вместо живота — впадина, о заднице и говорить нечего. Какой мужик в здравом уме мог ее пожелать?

Хотя кто тут у нас в здравом… Сандра вздохнула: сколько не сиди в ванной, до самого штурма не высидишь… Она накинула халат, едва не утонув в его струящихся складках, и почти застенчиво открыла дверь.

Калвер обернулся. Он казался еще выше в своем длинном черном шелковом халате. Протянул ей бокал, полный черно-рубинового вина. Молча смотрел, как она идет к нему через спальню. Что было в его глазах — ожидание? Удивление? Улыбка? Что бы это ни было, Сандра вдруг почувствовала себя уверенней. Взяла бокал.

— Наш брак принят верховным регистратором, — сообщил Калвер с довольной усмешкой. — Эти идиоты не отключили мою почту, и теперь пожнут плоды. Они не смогут опровергнуть законности нашего брака. Поздравляю, леди — вы моя наследница. Мы выиграли этот тайм.

Сандра смотрела на него во все глаза. Какой тайм? Какой верховный регистратор? Какое наследство? О чем он вообще? Калвер слегка коснулся ее бокала своим — хрусталь запел — тонко, долго, так долго, что звон не утих и тогда, когда Сандра его ополовинила. Калвер, наблюдавший за ней, едва ли пригубил свой. Молча взял бокал из ее пальцев, и Сандра сжала руки, вновь почувствовав себя неуверенно и странно.

Ладони лорда опустились на ее плечи. Мягко двинулись пальцы. Его доктор Аками… Аками-Калвер, поправил он себя не без удовольствия, выглядела такой… смущенной и даже испуганной… Она что, не знает, как она хороша и желанна? Он покажет ей это.

Он хотел быть с ней нежным. Он и был с ней нежным — пока страсть, отчаянье, жажда жизни, желание ощутить чужое тепло и чужую жизнь, подтверждая тем самым, что жив еще ты сам — не обрушились на них, сметая прочь и нежность и ласку…

Сандра вообще не ожидала, что у них что-то получится — все-таки болезнь, копившаяся долгие месяцы усталость, бессилие перед наступавшим завтра… Когда все кончилось, они лежали рядом, слишком потрясенные, изнемогшие и выдохшиеся, чтобы хоть что-нибудь сказать… А потом они уснули.

Раненые начали поступать сразу. Госпиталь работал на минусовом уровне — Калвер уверял, что они останутся целы — разве что на Останну сбросят ядерную бомбу. Сандра оперировала, удаляла осколки и раздробленные кости, срезала обожженные ткани, изредка поглядывая на гаратских врачей и работающего по соседству Феликса. Вот так попал парень на практику… Зато опыта у него теперь на трех преподавателей медицинской академии. Может без экзаменов поступать на военного медика.

Сандра тут же одернула себя — если выживет. Теперь это была ее обычная присказка. Она не верила ни в бога единого, ни в триединого, ни во всяких иных многочисленных причудливых богов, почитаемых людьми у новых звезд. Единственной, непреодолимой, детской верой ее была вера в то, что она никогда не умрет. Не вера в перерождение, переселение души — просто ясная и спокойная вера в собственное бессмертие. Как ни странно, эта вера была жива в ней до сих пор. Но вот в бессмертие других верилось все хуже…